Недавно в п. Карьер-Известняк прошёл славянский праздник, на котором согласно старым русским традициям чествовались предки, те люди, которые дали своим потомкам жизнь. В совершенно фантастическом по красоте месте, вдруг, будто из ниоткуда, появились люди в славянских, словно выдернутых из Святославовых времён, рубахах, и началось действо. Волшебство обряда казалось было настолько мощным, что даже снег, шедший так, как будто на дворе не июнь, а скажем, декабрь, поначалу было затих, а потом и вовсе перестал. А на земле, не замечая ни снега, ни ветра, который задувал так, словно дул с ледника, по периметру выложенного камнями круга стояли люди, и внимали тихому слову волхва поющего славу предкам. Дымил тихонько жертвенный костёр, и слова человека, слетавшие с губ перевиваясь с дымом, взлетали вверх, туда, где по поверьям славян живут истинно русские боги, имена которых такие как Род, Перун, Даждьбог, Велес, давно стёрлись из памяти людской. Но это там, на большой земле, в городах, а здесь, где словно по волшебству, стиралась грань времён, и вот уже не просто переодевшиеся в старорусские рубахи горожане стоят на природе, нет, это и есть они, те, кому поётся слава. Это те, кто когда-то не думая ни о чём встали в одном строю перед напастью надвигающейся на Русь и выстоял, это те, кто когда-то после войн и разрух поднимали свою страну из развалин, это те, кто прятал книги священные с вещими письменами, чтобы не достали супостатам. А слова всё лились и лились, но в них уже можно стало расслышать конкретные фамилии и имена. Так славились рода человеческие. Вот мелькнули рода Ташкиновых, Зебзеевых, Марамыгиных, и встали из забытья прославленные люди, вот снова послышались фамилии Жильцовых, Старцевых, Гончаровых, и снова послышались имена дедов-прадедов, а за ними встают Волковы, Александровы, Филимоновы, и снова имена и имена… И вот уже с дымом верх, к богам поднимается треба положенная в костёр (в этот раз подношением богам была краюха хлеба), и слышится голос: «Обряд свешён!» Тихо, переговариваясь в полголоса расходятся с поляны ребята, а я подхожу к тому, кто вёл сегодня обряд – Андрею Зебзееву.
– Здравствуй, Андрей – обращаюсь я к длинноволосому человеку одетому в славянскую рубаху. – Расскажи немного о том, что здесь произошло.
– Здесь, сегодня прошёл обряд славления предков тех людей, кто собрался на этом берегу. Ведь ты знаешь, что подобный обряд (я имею виду восстановление памяти о человеке), проходит в так называемый «Родительский день» на кладбище. Туда приходят люди, истинно веря, что в этот день их предки взирают на низ из заоблачных высот. В этот день на могилках оставляют печенье, конфеты, некоторые водку. Но я думаю, это не помогает памяти, сегодня это помогает только бомжам. У нас всё наоборот. Мы не предлагаем ни сладости, ни водку своим богам, или предкам, мы, выкрикивая их имена, оживляем их, тем самым давая давно ушедшим людям веру и надежду на то, что земля, за которую они боролись находиться в крепких руках. Ведь только человек, помнящий свой род, своих дедов-прадедов которые, так или иначе, положили за эту землю головы свои, достойны называться истинно Русскими людьми. Сегодня мы сделали первый шаг к этому. На мой взгляд, звание Русского человека надо заслужить, ибо обесценив слово, мы обесценили всё. Сейчас надо начинать жить по-другому. Надо вновь обретать жизненные ценности и держаться их. Надо обретать идею. Сегодня мы, как я уже говорил, сделали первый шаг к этому. Когда я славил людей, чьи имена мне читала Ольга, знаешь, я прямо чувствовал, как эти люди встают за моей спиной незримой ратью. Сегодня, на мгновение, слово обрело силу. Сегодня они (Андрей показывает на ребят, о чём-то толкующих неподалёку), может ещё не понимая, что происходит, сделали маленький шажок в сторону добра. Я не хочу сказать, что до этого они жили во зле, нет, просто сегодня, некоторые, может ещё не осознанно, сделали шаг вперёд, шаг по тропе духа.
– И давно ты этим занимаешься? – спрашиваю я Андрея.
– Нашей общине семь лет. Значит столько и занимаюсь. – Улыбаясь, говорит он. – Знаешь, возрождением исконно русских, славянских праздников сейчас заниматься нелегко, потому что многое утеряно, ещё большее где-то сокрыто. История нашей страны разворована, раскидана по камешку. Не знаю, удастся собрать ей воедино или нет. Я ведь не один такой. Нас много. Другое дело последователей мало, больше сомневающихся, нерешительных людей, попутчиков – так я их называю. Жаль. Но мы всё равно выстоим. Где наша не пропадала! Подвижки вперёд все ж таки есть: недавно грант выиграли – рубахи появились, дальше глядишь ещё чем нибудь обзаведёмся, а как иначе…
– Что бы ты сказал напоследок людям?
