Не умею писать эссе. Совсем не умею.

Посему то, что появится нынче из-под моего пера, может оказаться чем угодно, даже этим самым пресловутым эссе, а может и чем нибудь другим, весьма неожиданным, засим, как говорит мой любимый бард Олег Медведев: «Начнём, помолясь».

 

Обыватель

Зовут меня Андрей. Андрей Васильевич Зебзеев. Молодой человек тридцати трёх лет отроду. До сих пор не могу привыкнуть к тому, что дожил до тех лет, когда к тебе обращаются по имени-отчеству. Значит, ещё молод. В душе. Но молодость она разная. И если я хорошо помню то, что случилось год, два, пять назад, то вот детство – пору, когда зарождается человек, я помню плохо, а жаль, ведь детство это та пора, которая даёт человеку (по крайней мере, мне) силы жить и творить. Детство это Пора и это Время, Пора и Время для закваски нового человека, Пора и Время когда в тебя, закладывается всё, и плохое, и хорошее, формируя твой характер. Так было и со мной.

Потом, когда я уже вырос, вглядываясь в своё прошлое, я находил в нём немало интересно прожитых дней, дни складывались в некоторый причудливый рисунок, зачастую непонятный даже мне, но, тем не менее, однажды я почувствовал как магия этого рисунка начала давать мне силы для дальнейшей жизни. Когда это произошло, я понял, что мною построен мост между прошлым и настоящим, тот пресловутый славянский Калинов мост, выходя на который можно было познать суть Мира, а можно было погибнуть. Всё зависело от человека. Не скажу, что, встав на этот мост, я стал мудрецом, но ведь и не погиб тоже, а значит всё ещё впереди. Помнится школа привила мне некоторую долю упорства и разгильдяйства, а родители – любовь к книгам, и до своих шестнадцати лет я жил как все. В меру, как выражаются нынче – тупил, в меру умничал, в общем, ни в чём не выдающаяся посредственность. Обыватель. После школы, вместо поступления в какие-нибудь высшие заведения (благо оценки были не так уж и плохи), я пошёл работать, в Леспромхоз, подкрановым рабочим, и не разочаровался. Пока мои друзья впитывали в себя новые для них знания, я впитывал совершенно иные истории, нежели те, которые привыкли рассказывать своим ученикам профессора в институтах и университетах. Попутно я просто вгрызался в книги, будь то приключения, фантастика (последнюю я любил, и люблю до сих пор), эзотерика или философия. Все эти знания в своё время дали толчок для занятий боевыми искусствами и культуризмом. Отдав шесть лет каратэ Кёкуcинкай, и пятнадцать культуризму (последним впрочем я занимаюсь и по сей день), я стал некоторой помесью Брюса Ли с Терминатором. Это немного забавляло, но также и придавало уверенности в жизни, только вот не подводило к стихотворному творчеству. Вскоре я поменял работу, в данном случае, как говорят в народе, я умудрился сменять шило на мыло – стал дворником. Помнится, однажды я решил освоить игру на гитаре, и в конце 1994 года маятник качнулся в нужную сторону. Однажды, Переделывая песню великого мастера Юлия Кима (зачем, уже не помню), я написал своё первое стихотворение. Стихотворение было просто огромным и занимало восемь тетрадных листов.

Поэт

После первого стихотворения стихи посыпались из меня, как из худого мешка. Словно прорвало что-то. А может и вправду, прорвало, может, всё это время пока я молчал, во мне копилось то нечто, которое даёт толчок к творчеству, и этому нечто для того, чтобы взорваться и толкнуть меня на правильный путь, просто нужен был хоть какой-нибудь детонатор. Вот этим-то детонатором, и стала та злополучная для меня песня. Может, вы спросите, почему злополучная? Да потому, что петь её я так и не научился. Что ж видно судьба. Поначалу все мои стихи были весьма наивными, но не лишёнными некоторой философии, впрочем, чего таить, я люблю все свои произведения, не делая между ними различий, и думаю, что это правильно. Так вот, разродившись очередным стихотворением, я не клал его (как некоторые мои друзья) со счастливым лицом на полку, дескать, всё, шедевр, я прекрасно осознавал один факт – я не Пушкин, мне надо работать, шлифовать уже написанное, убирать ошибки. За такой работой проходил не один день, а порой и месяц.

В 1998 году я пишу стихотворение, которое я называю – «Когда скрестятся деревянные клинки». Всего две ошибки. Стилистические. После этого стихотворения я понял одно – хуже писать нельзя, не поймут. Тогда в1998 году в моём творчестве произошёл первый качественный скачок, первый небольшой взлёт. Продолжая писать стихи, я не останавливался в постижении мной Мира и Человека. Эти поиски занесли меня сначала в христианскую церковь, откуда впоследствии и вышвырнули. Не нашёл я там Бога, всё, что угодно, но не его. Спустя некоторое время меня занесло к Кришнаитам – чудные ребята, добрые, классные, так и хотелось остаться у них, и сидя на корточках, вдыхая сладкий аромат благовоний, распевать мантры, и погружаться в себя, соединяясь с Космосом. Это намерение не осуществилось, но уже по моей, а не по их вине. Впоследствии эти изыскания никак не отразились на моих стихах. Хорошо это или нет, я не знаю до сих пор. В том же 1998 году я впервые выехал на фестиваль фантастики «Аэлита» проходящий в городе Екатеринбурге. На этом фестивале я впервые встретился со своим любимым писателем-фантастом Владиславом Петровичем Крапивиным. Впоследствии с этим человеком у меня было много встреч, да что там говорить, мы до сих пор не теряем друг с другом контакт, почти каждый год я езжу в Екатеринбург, чтобы поздравить Владислава Петровича с днём рождения и подарить свою очередную книгу.

В следующем 1999 году у нас в поселке, в детской библиотеке, я организовываю детский клуб любителей фантастики. Клуб живёт целых пять лет, что со старой книжной базой, на мой взгляд, очень много.

В 2003 году я собираю всех своих друзей вместе и называю эту вольницу Молодёжное объединение «Звенящие». В основу названия ложится песня Александра Башлачёва «Время колокольчиков». Мы ходим в походы, ездим на форумы, занимаемся сочинительством. Итогом всей этой деятельности становится сборник стихов «Скальд», выпущенный совместными усилиями клуба любителей фантастики «Экскалибур» и Молодёжного объединения «Звенящие». В «Скальд» входят мои ранние стихи, а так же стихотворные произведения четырёх моих друзей, фотографии, рассказывающие о жизни клубовцев и ребят из объединения «Звенящие». Сразу же вслед за этой книгой я выпускаю свой первый авторский сборник наговоров и притч «Бумажная дружба». Название этого сборника не случайно, оно родилось из одной почти что игры. Дело в том, что долгое время среди нас ходила коробка из-под обуви, на которой было написано – «Почта». Письма получали все. Отвечали на них тоже все. Получал письма и я. Несмотря на то, что многие отправители младше меня на десять – двенадцать лет некоторые их рассуждения меня весьма впечатляли и радовали. Позже, когда коробка отжила свой век, письма передавались проще. Так появилась бумажная дружба, потому как зачастую бумага тебе говорила такие вещи, о которых молчали человеческие губы. Во многом «Бумажная дружба» это сборник посвящений. В этом же году я знакомлюсь с двумя пермскими поэтами Фёдором Востриковым и Александром Гребёнкиным. В декабре, приняв, если так можно выразиться, заочное участие в фестивале молодых авторов имени Валерия Дементьева я получаю специальный приз этого фестиваля. Впоследствии выясняется, что лауреатов в том году не было совсем, не доросли ещё видно участники до такого звания, поэтому те, кто получил специальный приз фестиваля, а таких счастливчиков было четверо, могли смело считать себя крутыми перцами.

В 2004 году после очередной бессонной ночи было написано стихотворение «Родной земле», и снова взлёт, качественный. И снова осознание того, что хуже писать нельзя. Летом 2004 года я выпускаю первый сборник задуманной «шаманской» трилогии под названием «Осень шамана». «Осень шамана» это книга-размышление, размышление о любви, о жизни, о земле, той, что дана тебе с рождения, той, на которой живёшь, той, которая даёт тебе силы жить и творить. По моему в этом же году ко мне в гости приезжает ещё один писатель-фантаст – Дмитрий Скирюк. С этим молодым человеком я познакомился ещё в 2000 году в Перми, на фестивале фантастики «Фэн-дом 2000». Впоследствии мы с ним сдружились, и я пригласил его к себе в гости, Дмитрий не отказался и приехал. Вместе с детской библиотекой мы провели встречу с писателем, наверное, первую встречу такого рода за последние двадцать лет. Помнится, я подарил ему свои книги, он мне что-то своё, и мы разошлись, чтобы впоследствии снова встретиться. В этом же году я выезжаю в Пермь на стихотворный фестиваль «Земляки», а потом в Березники на «Решетовские встречи».

2005 год. Выходит очередная моя книга «Бубен шамана». Книга стихов о Великой отечественной войне, и какой-то тревожной, щемящей душу лирике. Летом этого года я еду в Усолье, где проходит четвёртый зональный фестиваль «Литературное Усолье», где становлюсь лауреатом. Этим же летом, в пермском книжном издательстве выходит сборник стихов молодых авторов под названием «Дементьевские тропинки». В этом сборнике печатаются стихи тех авторов, кто хоть раз становился лауреатом или дипломантом конкурса имени Валерия Дементьева. Впервые мои стихи выходят в книге, которую делаю не я сам, а издательство. В этом же году наш клуб любителей фантастики празднует своё пятилетие и окончательно самораспускается. Я же задумываю создать нечто другое. Мою голову не покидает мысль создать другой клуб, поэтический. Впоследствии эта идея будет носить громкое название – литературное объединение  «Былина». На обдумывание пополам с разного рода другой деятельностью уходит год. За это время я готовлю новую книгу, которая должна была иметь название «Приют шамана». «Приют шамана» задумывается мною, как сборник лирических стихов, а ещё он должен закрыть всю «шаманскую» серию. Но лето 2006 года меняет всё. Именно летом я пишу своё сотое стихотворение и понимаю, что будущая книга, которая видится мне совсем не за горами будет иной, это не «Приют шамана» понимаю я это… Название приходит само. Из ниоткуда. Ну, может не совсем из ниоткуда, но тем не менее. «Колесо сансары». Пусть немного не по-русски,  но какая энергетика в этом словосочетании, какой потаённый смысл! Я тогда не понимал одного, что, назвав свою книгу «Колесо сансары», я обреку себя на труд, постоянно объяснять людям смысл этого понятия. Конец декабря – начало января, моя квартира вновь превращается в типографию. Тихо шуршат листы бумаги, гудит от натуги принтер, колонки надрываются от прущей из них музыки, и вот в этом аду рождается книга, наша последняя красавица с таинственным для многих названием.

Шаман

Это началось давно, ещё тогда, когда я не сильно то и задумывался над тем, что такое религия, и есть ли Бог. Тогда я просто жил. Но однажды, когда пришлось выбирать с кем ты, я, наверное, впервые задумался, но, всё же пойдя на поводу у других, был крещён. Тогда помнится моя бабушка, отозвав меня в сторонку, сказала: «Сегодня ты обрёл заступника». Я лишь пожал плечами, дескать, ну и что. Но вот однажды из уст своего друга я услышал такие имена как Сварог, Перун, Род – это было чем-то, не знаю как и сказать чем, но тогда помнится, словно ветерок подул, и Русь-матушка распахнула свои объятия потерявшемуся в неверии сыну. Не понял сын, запахнул свою душу и ушёл. И вновь потянулись года, года исканий, тревог и некоторых лишений. В 2000 году я встречаю своего теперешнего друга и соратника Антона. Он приносит книгу вед, и всё становится на свои места. Родноверие или как ещё его называют – язычество – вот она настоящая вера. И вновь я чувствую, как Русь-матушка распахивает свои объятия, и я делаю шаг вперёд, и соединяюсь со своими предками. После мы с Антоном создаём свою славянскую общину, в коей пытаемся жить в мире и согласии со своей совестью, людьми и богами. Обретя метафизическую поддержку своих предков, или говоря по-другому – подключившись к родовой памяти своих предков, я ощущаю себя совершенно другим человеком. Человек, он в первую очередь сын своей земли, той, что дарит ему силы и пищу, посему он с рождения является её защитником, вед она – Кормилица. Таковым стараюсь быть и я. Многое у меня связано с землёй, и с таким месяцем как сентябрь, да и вообще осень для меня пора раздумий и свершений, а ещё в сентябре у меня день рождения. И вот теперь, когда я чувствую в своей душе нужность другим людям, когда меня бережёт и ведёт по жизни славянский Бог Велес, когда Мать сыра земля дарит мне свои силы, я чувствую себя в большей степени человеком, нежели некоторые встреченные мною на Пути люди. Теперь мои стихи сродни шаманству, ведь не зря:

Моя память сокрыта в листве,

Словно рунами врезана в осень.

Я бунтарь, мой характер несносен,

Я шаман, я сведущ в колдовстве